«Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ…» НО НЕ ПУШКИН!

А кто? Лермонтов, что ли? Опять не то, хотя где-то близко. Первый памятник самому себе воздвиг один из крупнейших поэтов Древнего Рима Квинт Гораций Флакк. «Exegi monumentum aere perennius…» («Крепче меди себе создал я памятник…») – так начинается знаменитая ода «К Мельпомене», которую Гораций написал в 23 году до н.э. С легкой руки Горация в русской литературе сложилась целая традиция стихотворных памятников. На этом поприще отметились многие: М.Ломоносов («Я знак бессмертия себе воздвигнул…»), Г.Державин, В.Капнист, К.Батюшков, М.Лермонтов, А.Фет, В.Брюсов, А.Семенов-Тян-Шанский и др. Самым известным памятником, конечно, является одноименное стихотворение А.Пушкина, которое предваряется латинским эпиграфом из оды Горация.

Квинт Гораций Флакк родился 8 декабря 65 до н.э. в римской военной колонии Венусии на юго-востоке Апеннинского полуострова. Происходил из семьи вольноотпущенного раба, который занимавшийся рыбной торговлей. В юности часто подвергался насмешкам: «Сколько раз видел я, как твой отец рукавом нос утирал!». Латинская пословица «Утирать рукавом нос» означала «обманывать, надувать». Отец, как мог, заботился о мальчике и дал ему вполне приличное образование. Время было неспокойное, Рим сотрясали бесконечные гражданские войны. Поначалу Гораций примкнул к республиканцам и даже водил знакомство с самим Брутом, убийцей Цезаря. Впрочем, юношеские иллюзии быстро рассеялись. После сражения при Филиппах, в котором армия Брута была разгромлена, Гораций, по собственному признанию, «бросил щит и бежал с поля боя». Отныне и навсегда он старался избегать смертельных рисков.

Ок. 41 до н.э. Гораций вернулся в Рим, поступил в коллегию писцов. К этому времени относятся его первые поэтические опыты: гекзаметрические и ямбические стихотворения, впоследствии послужившие основой для книг «Сатиры» и «Эподы». В 39-38 знакомится с Гаем Цильнием Меценатом (Gаius Cilnius Maecеnаs, ок. 70 до н.э.-8 до н.э.), близким другом и соратником императора Августа Октавиана. Меценат не занимал официальных должностей, но при этом сохранял огромное влияние на государя. Он обладал высоким художественным чутьем, собирал около Августа лучших поэтов, художников, скульпторов и оказывал им свое покровительство.

 

 

В знак признательности за бескорыстную поддержку, все свои поэтические творения Гораций без раздумий посвятил высокопоставленному патрону.

 

Талантом Горация заинтересовался сам император. Он попросил Мецената отпустить поэта ко двору: «До сих пор я сам мог писать своим друзьям; но так как теперь я очень занят, а здоровье мое некрепко, то я хочу отнять у тебя нашего Горация. Поэтому пусть он перейдет от стола твоих параситов к нашему царскому столу, и пусть поможет нам в сочинении писем». Гораций деликатно отклонил лестное приглашение. Он благоразумно предпочитал держаться подальше от царских милостей и царского гнева. Его отнюдь не привлекала блестящая, суетная и развратная жизнь римских цезарей.

 

 

В начале 30-ых до н.э. Гораций полностью посвятил себя литературному творчеству. Автор “Книги эподов” (“Epodon liber”), “Сатир” (“Satires”), “Од” (“Odes”), лирических песен (“Carmina”) и др. Гораций прекрасно понимал свое место в истории и в искусстве: «Non omnis moriar…» — «Весь я не умру…» (Carmina. Liber III. Carmen XXX ).

Поэт добился всенародной известности и почетного положения в обществе. Он любил восседать за пиршественными столами вельмож, предаваться земным наслаждениям и любовным утехам. Основная мысль его жизненной философии – «carpe diem», лови момент, живи сегодняшним днем и не задумывайся о завтрашнем.

По словам Светония, Август не оставлял попыток привлечь к себе Горация: «Сочинения же Горация так ему нравились, и он настолько был уверен в том, что они останутся в веках, что поручил ему не только сочинение столетнего гимна, но и прославление победы его пасынков Тиберия и Друза над винделиками, и для этого заставил его к трем книгам стихотворений после долгого перерыва прибавить четвертую.» В хорошую минуту император позволял себе пошутить: «Принес мне Онисий твою книжечку, которая словно сама извиняется, что так мала; но я ее принимаю с удовольствием. Кажется мне, что ты боишься, как бы твои книжки не оказались больше тебя самого. Но если рост у тебя и малый, то полнота немалая. Так что ты бы мог писать и по целому секстарию, чтобы книжечка твоя была кругленькая, как и твое брюшко». (Гай Светоний Транквилл. Жизнеописание Горация).

Гораций, действительно, не отличался особой внешней привлекательностью. В своих «Сатирах» сам себя описывал «невысоким и тучным». Ни одного прижизненного изображения Горация не сохранилось. А все посмертные изображения, естественно, не отличались достоверностью и по мере сил старались подольстить прославленному поэту.

 

 

 

В 33 до н.э. Меценат подарил поэту крупный земельный надел в Сабинских горах. В деревенской глуши Гораций повел образ жизни патриархального барина. Он никогда не был женат, но в холостяцких удовольствиях себе не отказывал. Судя по стихам, ничуть не чурался любви к красивым мальчикам и юношам. Впрочем, отдавал должное и слабому полу. По утверждению Светония: «В делах любовных, судя по рассказам, был он неумерен, и говорят, что со своими любовницами он располагался в спальне, разубранной зеркалами, с таким расчетом, чтобы везде, куда ни взглянуть, отражалось бы их соитие». В одной из «Од» Гораций признается в любви к куртизанке Гликерии:

«…меня ж

Иссушает, томя, к милой Гликере страсть».

Квинт Гораций Флакк скончался 27 ноября 8 до н.э., на пятьдесят седьмом году жизни. Он пережил своего друга и покровителя Мецената всего на пятьдесят девять дней. Похоронен рядом с ним на склоне Эсквилинского холма в Риме.