МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. ч.2. БРИЛЛИАНТОВОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ.
После рождения детей Мария-Антуанетта неожиданно и довольно быстро преобразилась в самоотверженную и заботливую мать. Однако, поправить свою далеко небезупречную репутацию ей так и не удалось. Королеву окончательно погубила афера 1785-1786 г.г., вошедшая в историю как «Дело бриллиантового колье» (Diamond Necklace Affair) или «Ожерелья королевы» (Collier de la reine).
В 1932 известный австрийский писатель Стефан Цвейг так высказался об этом драматическом событии: «Все акты, свидетельские показания и другие документы этого запутаннейшего из процессов в настоящее время неопровержимо подтверждают одно: Мария Антуанетта не имела ни малейшего представления о гнусной возне с ее именем, с ее честью. Юридически она абсолютно невинная жертва, она не только не была соучастницей этой самой дерзкой во всемирной истории афере, но и ничего не знала о ней.
И тем не менее с моральной точки зрения Марию Антуанетту нельзя считать полностью невиновной, ибо этот грандиозный обман можно было затеять лишь потому, что всем известная ее дурная слава придала мошенникам смелости, потому что любой самый невероятный, необдуманный поступок, любой неправдоподобно опрометчивый шаг, приписываемый королеве, воспринимался обманутым кардиналом как правдоподобный. Если бы на протяжении многих лет не было непрерывной цепочки легкомысленных поступков, если бы не было сумасбродств Трианона, то не было бы и предпосылок для этого фарса лжи и обмана». (С.Цвейг. Мария Антуанетта).
За давностью лет все обстоятельства дела, естественно, установить невозможно. Доподлинно известно только следующее. В 1772 Людовик XV заказал придворным парижским ювелирам Бомеру и Бассанжу бриллиантовое колье для своей фаворитки мадам Дю Барри. На его изготовление ушло более года. Украшение представляло собой ожерелье из крупных камней с тремя кольцами подвесок в виде алмазных слез. Ниже располагались еще несколько рядов камней поменьше, увенчанных бриллиантовыми кисточками и соединенными бриллиантовым аграфом.
Художественная ценность аляповатого ювелирного монстра была довольно сомнительна. Зато впечатляла цена. Шестьсот ограненных алмазов на две с половиной тысячи карат вместе с работой оценивались более чем в два миллиона ливров. В 1774 Людовик XV умер от оспы, заказ так и остался невостребованным, а счет неоплаченным. Ювелиры несколько раз пытались найти покупателей, однако всех отпугивала чрезвычайно высокая стоимость.
Бомер и Бассанж были в отчаянии: впустую затрачено столько сил и средств. Последнюю надежду они возлагали на Марию-Антуанетту, которая славилась своей страстью к драгоценностям. До поры, до времени затея казалась безнадежной, поскольку таких громадных денег у королевы, конечно, не было. Но помочь делу неожиданно взялась некая Жанна де Ла Мотт (1756-1791), отчаянная тридцатилетняя авантюристка, выдававшая себя за правнучку Анри де Сен-Реми – незаконнорожденного сына короля Генриха II Валуа.
Жанна де Ла Мотт.
Среди ее многочисленных любовников был кардинал Луи де Роган (1734-1803), отпрыск одного из самых богатых и аристократических семейств Франции. Он обладал непомерными амбициями и не скрывал желания занять место премьер-министра, подобно легендарному кардиналу А.Ришелье. Помимо того, Л. де Роган считал себя непревзойденным донжуаном и покорителем женских сердец. Будучи посланником в Австрии, он хвастал в письмах к друзьям, что “уложил в постель половину венских дам” и что сама императрица “дожидалась своей очереди”. Мария-Антуанетта знала об грязных инсинуациях Л. де Рогана и препятствовала его карьере. Кардинал готов был любой ценой вернуть ее расположение.
Кардинал Л. де Роган.
Графиня Жанна де Ла Мотт ловко распорядилась ситуацией. С помощью поддельных писем, изготовленных другим ее любовником Рето де Вийетом (1759-1797), она убедила Л. де Рогана, что Мария-Антуанетта желает заполучить драгоценное ожерелье. Для пущей убедительности в августе 1784 Ж. де ла Мотт устроила в одном из версальских павильонов свидание Л. де Рогана с некоей дамой, которая назвалась Марией-Антуанеттой. Позднее выяснилось, что под вуалью и под покровом темноты скрывалась дешевая парижская проститутка Николь д’Олива, имевшая некоторое внешнее сходство с королевой.
Кардинал Л. де Роган так хотел заручиться благосклонностью королевы, что легко попался на удочку мошенникам. 21 января 1785 он выкупил ожерелье почти за два миллиона ливров. Часть суммы внес наличными, а на другую выписал расписки с ручательством королевы и указанием сроков платежей. Ж. де Ла Мотт забрала ожерелье, якобы, для передачи Марие-Антуанетте и больше этого сокровища никто не видел. По всей вероятности, предприимчивая графиня сразу же разобрала его на составные части и приступила к поштучной реализации камней.
Спустя полгода потерявший терпение ювелир Бомер робко напомнил Марие-Антуанетте о долге. По глупости, он сделал это прямо во время представления пьесы Бомарше “Безумный день или Женитьба Фигаро” на сцене дворцового театра. На глазах изумленной публики разыгралась безобразная сцена. Королева была шокирована и что-то лепетала о недоразумении и своем полном неведении. Последствия грандиозного скандала оказались ужасны. 15 августа 1785 высшее духовное лицо Франции кардинал Л. де Роган был посажен в Бастилию. Вслед за ним туда же отправилась графиня Ж. де Ла Мотт. Прицепом в числе подозреваемых оказался даже знаменитый чернокнижник граф Калиостро. Нескольких месяцев вся Европа с замиранием сердца следила за перетряхиванием грязного белья августейшего семейства.
31 мая 1786 королю и королеве пришлось объясняться перед парламентом. Народные избранники выслушали их с негодованием и не поверили ни единому слову. Они оправдали Л. де Рогана, который, по их мнению, был введен в заблуждение и сам оказался жертвой. Наказанием за легковерие ему стала ссылка в отдаленное аббатство Шез-Дье. Девицу Н. д’Оливу вообще отпустили за недостаточностью улик. Зато графиню Ж. де Ла Мотт приговорили к клеймению и публичной порке. На Гревской площади в Париже ее публично раздели до пояса и выжгли на плече литеру «V» (фран. voleuse — воровка).
Гражданская казнь Ж. де Ла Мотт
Мошенницу отправили в тюрьму для бродяг и проституток Сальпетриер, откуда она благополучно бежала, переодевшись в мужское платье. Затем Ж. де Ла Мотт неплохо устроилась в Лондоне, где опубликовала мемуары «Mémoires Justificatifs», в которых свалила всю вину на несчастную Марию-Антуанетту.
Графиня Ж. де ля Мотт на пути в тюрьму Сальпетриер.
На королеву обрушился шквал ожесточенных и оскорбительных нападок. В трудную минуту, нуждаясь в поддержке, королева особенно сблизилась с принцессой Терезой де Ламбаль (1749-1792) и герцогиней де Полиньяк (1749-1793). Их тесное общение вызвало новую волну подозрений и слухов. Недоброжелатели, среди которых особенно усердствовала любовница Людовика XV мадам Дю Барри, обвинили Марию-Антуанетту в пагубном пороке, которому предавалась со своими ученицами древнегреческая поэтесса Сафо.
Мария-Антуанетта и принцесса Т. де Ламбаль.
Общественное мнение подогревалось радикальной прессой. Толпа улюлюкала и топала ногами при появлении королевы в парижской Опере. В анонимных памфлетах ее называли «матерью всех распутниц«, «французской Мессалиной«, «австрийской сукой» и т.п. Появился «Перечень всех лиц, с которыми королева предавалась разврату». В списке тридцать четыре имени людей обоих полов — герцоги, актеры, лакеи, брат короля, королевский камердинер, Полиньяк, принцесса Ламбаль и, наконец, без обиняков «toutes les tribades de Paris», в том числе не раз сеченые розгами уличные девки». (С.Цвейг. Мария Антуанетта). Но и этого оказалось мало. В 1789 появился очередной пасквиль “Le Godmich; Royal”, автор которого приписал королеве самые гнусные пороки. По рукам ходили скабрезные карикатуры, изображающие Марию-Антуанетту в недостойном и неприличном виде (“Les Amours de Charlot et Antoinette”, “L’Autrichienne en Goguette” и др.). Лишь немногие современники решились выступить в ее защиту, подавляющее большинство считало ее позором нации.
Иллюстрация из книги Шарля-Жозефа Майера. Жизнь Марии-Антуанетты Австрийской, королевы Франции, жены Людовика XVI, 1793
Ошеломленная Мария-Антуанетта предпринимала слабые попытки заниматься благотворительностью, но не нашла поддержки в обществе. Вызывающая роскошь и полное непонимание нужд простого народа окончательно подорвали доверие к монархии. Королеве приписывали по-детски наивное высказывание “Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные” («S’ils n’ont plus de pain, qu’ils mangent de la brioche«). Не существует никаких прямых подтверждений, что эта фраза была сказана именно Марией-Антуанеттой. Однако, совсем скоро ей пришлось ответить не только за чужие слова, но и за все грехи французской монархии. Цена этих злосчастных пирожных оказалась слишком высокой.
Окончание следует: МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. ч.3. ВДОВА КАПЕТ.