О ЗАКРОЙ СВОИ БЛЕДНЫЕ НОГИ.

Летом 1895 г. поэт Валерий Брюсов опубликовал свой знаменитый моностих: «О закрой свои бледные ноги». Публикация понаделала в обществе много шума и едва ли не привела к крупному скандалу. Автора обвинили во всех смертных грехах и потребовали объяснений. Однако, таковых не последовало. Так и осталось тайной, кому адресовано дерзкое послание и какой смысл в него вложен. Загадочная фраза допускала самые различные толкования. При этом, она точно отражала дух времени, изменения нравственных и эстетических идеалов.
В.Серов. Портрет Иды Рубинштейн. 1910
В.Серов. Портрет Иды Рубинштейн. 1910
Как уже бывало в истории, в XIX веке мода совершила очередной вольт и вернулась к стандартам эпохи Стюартов. Расписные щеки и яркий румянец были решительно оставлены простонародью и вульгарным уличным женщинам, которые всеми силами старались привлечь к себе внимание. В моду опять вошли худоба, набеленные лица и глаза с лихорадочным блеском. Идеалом могла бы послужить английская королева Елизавета I, по воспоминаниям, большая поклонница венецианских белил. Венецианская церуса, также известная как «Дух Сатурна», считалась лучшей косметикой позднего средневековья. В одной из записей 1688 г. подробно описан рецепт ее приготовления на основе водной смеси уксуса и пигментов свинца.
Введите описание картинки
Введите описание картинки
Естественно, использование тяжелого металла могло привести к повреждению кожи, облысению и общему отравлению организма. Вряд ли тогдашние модницы осознавали всю опасность применения церусы. Но, даже знание всех возможных последствий вряд ли бы их остановило. Красота, как известно, требует жертв. И жертвы случались неоднократно. По свидетельству Пьетро Аретино, злоупотребления венецианскими белилами превратили лицо примадонны итальянского Ренессанса Изабеллы д’Эсте в уродливую маску. Еще хуже пришлось графине Марии Ковентри, которая в страшных мучениях скончалась в 27 лет от отравления свинцом.
В XIX веке спрос на романтических болезненных мучениц возродился с новой силой. Каждая продвинутая девушка должна была иметь бледную, полупрозрачную кожу, сверкающие глаза и выпирающие худенькие ключицы. Желательно, чтобы она страдала обмороками, а еще лучше – чахоткой. Туберкулез или, как его еще называли, кладбищенский кашель считался признаком особой утонченности. Хрупкость и физическое недомогание ассоциировались с принадлежностью к аристократическим кругам. Алые губы на мертвенном лице свидетельствовали о страстности натуры. Болезнь усиливала все эти черты, вызывала легкий озноб, приводила к потере веса.
М.Клодт. Последняя весна. 1861
М.Клодт. Последняя весна. 1861
Более других на это рискованном пути преуспели знаменитые великосветские куртизанки типа Лолы Монтес, Алисы Ози и Аталы Бошен. Самой прославленной среди них оказалась Мари Дюплесси (1824-1847), любовница и муза Александра Дюма-сына. Юная красавица постоянно блистала в театральных ложах, на светских приемах, модных вернисажах и т.п. Пользовалась огромной популярностью среди парижской художественной богемы. А.Дюма принадлежал к тем немногим мужчинам, которых она искренне и бескорыстно любила (т.н. amant de coeur). Писатель вывел М.Дюплесси в романе “Дама с камелиями” (“La Dame aux Camelias”, 1848) под именем Маргарита Готье.
Эдуард Вьено. Портрет Мари Дюплесси
Эдуард Вьено. Портрет Мари Дюплесси
Мари Дюплесси умерла от туберкулеза в возрасте 23 лет. Спустя пять лет А.Дюма написал в письме другу: «В то время было модно страдать чахоткой, все старались походить на больных, особенно поэты. Чтобы доказать свою любовь, нужно было плеваться кровью и умереть до достижения тридцатилетнего возраста».
Удивительно, но некоторые представители естественнонаучного сообщества разделяли эту точку зрения. В 1833 году «Лондонский Медицинский и Хирургический Журнал» сообщал своим читателям: «Чахотка обладает способностью развивать интеллектуальные и нравственные силы пациента». Речь шла об особых эйфорических состояниях (spes phthisica), при которых больной туберкулезом способен проявлять повышенную работоспособность и сексуальную активность. В качестве хрестоматийного примера обычно приводилась биография замечательного поэта-романтика Джона Китса (1795-1821), который умер от туберкулеза в 26 лет. Последние годы его жизни были отмечены необыкновенным всплеском творческой энергии и плодовитости.
Д. Китс
Д. Китс
Однако, не далеко не каждой девушке повезло заболеть туберкулезом и рано умереть от любви! Что оставалось делать девицам из приличных буржуазных семейств, которые были лишены такой замечательной участи? К их услугам оставались сдавливающие корсеты, жесткая диета и целый набор специальной косметики.
Введите описание картинки
Введите описание картинки
Сусан Пауэр, автор забавной книжки «Записки гадкой девчонки» («The ugly-girl papers, or, Hints for the toilet», 1875) утверждает, что самая чистая кожа бывает у туберкулезных больных на ранних стадиях. Приблизиться к идеалу можно только с помощью изнурительного голодания: «Завтрак необходимо ограничить небольшим блюдцем клубники с одним крекером Грэма. Впрочем, и от него лучше отказаться. На обед — апельсины, что бы не возиться с готовкой, а в шесть часов вечера — горстка вишен. Раз в неделю допускается что-то вроде супа из говядины».
Введите описание картинки
Введите описание картинки
Остальное должны были довершить различные косметические спецсредства. К числу наиболее эффективных отбеливателей кожи относили мышьяк. Несмотря на свою токсичность, в XIX в. мышьяк применялся весьма широко – от производства красителей до фармакологии. Дамы охотно посещали целебные источники в Богемии, содержащие мышьяковистые выделения. В любой аптеке можно было недорого приобрести патентованные мышьяковые вафли.
Введите описание картинки
Введите описание картинки
Эффект девственно чистой кожи можно было усилить с помощью смоляных примочек на основе оливкового масла. Раствор нужно было нанести на мягкую ткань и наложить на лицо в виде маски. Соответствующий рецепт прилагается. Сусан Пауэр гарантирует результат и советует отказаться от устаревших компрессов лица скипидаром.
Важная роль в создании образа отводится лавандовой пудре. В 1884 художник Джон Сарджент выставил в Парижском салоне полотно под названием Madame X. Моделью художнику послужила известная светская львица Вирджиния Амели Готро, жена крупного банкира Пьера Готро. Публика была шокирована ее слишком смелым декольте и фарфоровым оттенком кожи. Вирджиния Готро прославилась как непревзойденный мастер макияжа. По рассказам, она усиленно пользовалась лавандовой пудрой, синим индиго подрисовывала линии подкожных сосудов и даже красила уши румянами, чтобы на контрасте подчеркнуть мертвенную бледность кожи.
Д. Сарджент. Портрет Madame X. Фрагмент.
Д. Сарджент. Портрет Madame X. Фрагмент.
Ни одна модница не могла обойтись без румян. Они выпускались в жидкой, кремовой и порошковой форме, а, для особых надобностей, изготавливались в домашних условиях. В состав снадобья входили небезопасные для здоровья компоненты в виде висмута, киновари, кармина и кошенили. Румяна наносились на щеки, губы, уши и ноздри, чтобы придать им желанный оттенок doux greuze. По воспоминаниям современников, императрица Жозефина Богарне потратила на румяна целое состояние.
Франсуа Жерард. Портрет Жозефины Богарне. 1806. Фрагмент.
Франсуа Жерард. Портрет Жозефины Богарне. 1806. Фрагмент.
Эффект лихорадочно сверкающих глаз традиционно достигался закапыванием экстракта белладонны. Средство чрезвычайно радикальное и при излишнем усердствовании грозящее слепотой. Во избежание тяжких последствий модницы нередко вместо белладонны применяли обыкновенный лимонный сок. Брови и ресницы Сусан Пауэр советовала красить специальным карандашиком, а не просто размазывать краску пальцем. Для ухода за волосами следовало на ночь мыть голову щеткой в тазике с добавлением трех столовых ложек аммиака. Затем хорошенько расчесывать волосы и сушить, не надевая ночного капора.
Аугустус Эдвин Джон. Портрет маркизы Луизы Казати. Фрагмент.
Аугустус Эдвин Джон. Портрет маркизы Луизы Казати. Фрагмент.
Особый тип красоты на грани жизни и смерти пришелся по душе жаждущей острых впечатлений публике. Пылающие страстью роковые женщины в изобилии наполнили художественные студии и литературные салоны. В моду прочно вошел легкий привкус порока и холодок безвременной смерти. Вторая половина XIX в. прошла под знаком декаданса и тех самых бледных ног, воспетых Валерием Брюсовым.
 
Читайте также  ЧЕРНАЯ МЕТКА НА ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОМ ДРЕВЕ
\