Донжуанский список Пушкина. 5

В Михайловском А.Пушкин провел два года, чрезвычайно насыщенных в творческом отношении. Здесь поэт закончил поэму “Цыганы”, создал народную драму “Борис Годунов”, написал пятую и шестую главы “Евгения Онегина”, шуточную поэму “Граф Нулин” и др. В глуши деревенской ссылки А.Пушкин создал ок. ста произведений, в т.ч. ряд непревзойденных образцов любовной лирики. На сей раз бурный прилив творческой энергии был вызван целой россыпью барышень и молодых дам,  обитавших в соседнем имении Тригорское.

Хозяйка имения Прасковья Александровна Осипова (урожденная Вындомская; 1781-1859). В первом браке с Николаем Ивановичем Вульфом родила пятерых детей: Анна Николаевна (1799-1857), Алексей Николаевич (1805-1881), Михаил Николаевич (1808-1832), Евпраксия Николаевна (1809-1883; в замужестве Вревская) и Валериан Николаевич (1812-1842). После смерти Н.И.Вульфа в конце 1817 повторно вышла замуж за Ивана Сафоновича Осипова. Родила от него двоих дочерей: Марию (1820) и Екатерину (1823), а также воспитывала падчерицу Александру – дочь И.С.Осипова от первого брака. В состав этого женского кружка входили также подолгу гостившие в Тригорском племянницы П.А.Осиповой Анна Ивановна Вульф и Анна Петровна Керн. 

П.А.Осипова. Рис. Н.Фризенгоф

П.А.Осипова сохраняла приверженность традиционным семейным ценностям, проявляла требовательную заботу о всех своих многочисленных домочадцах.  Вместе с тем, интересовалась философией и политикой, читала на французском, немецком и итальянском языках. С А.Пушкиным ее связывали доверительные дружеские отношения, не исключавшие некоторой доли романтизма. По словам И.А.Анненкова: «П.А.Осипова была женщина очень стойкого нрава и характера, но Пушкин имел на нее почти безграничное влияние«.

Однако, особое внимание А.Пушкина, конечно же, привлекали ее старшие дочери. И.А.Анненков описал их так: «Две старших дочери г-жи Осиповой от первого мужа — Анна и Евпраксия Николаевны Вульф — составляли два противоположные типа, отражение которых в Татьяне и Ольге «Онегина» не подлежит сомнению, хотя последние уже не носят на себе по действию творческой силы ни малейшего признака портретов с натуры, а возведены в общие типы русских женщин той эпохи. По отношению к Пушкину Анна Николаевна представляла, как и Татьяна по отношению к Онегину, полное самоотвержение и привязанность, которые ни от чего устать и ослабеть не могли…”. Впрочем, в реальной жизни А.Пушкин  отнюдь не идеализировал Анну Николаевну Вульф:

Увы! напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь!
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Ее души не тронет твердой.
Слезами только буду сыт,
Хоть сердце мне печаль расколет.
Она на щепочку <нассыт>,
Но и <понюхать> не позволит.

Э.Мартен. Портрет А.Н.Вульф

Сестра ее — продолжал И.А.Анненков: «воздушная» Евпраксия, как отзывался о ней сам поэт, представляла совсем другой тип. Она пользовалась жизнью очень просто, по-видимому ничего не искала в ней, кроме удовольствий, и постоянно отворачивалась от романтических ухаживаний за собою и комплиментов, словно ждала чего-то более серьезного и дельного от судьбы. Многие называли кокетством все эти приемы, но кокетство или нет — манера была во всяком случае замечательно умного свойства. Евпраксия Николаевна была душою веселого общества, собиравшегося по временам в Тригорском; она играла перед ним арии Россини, мастерски варила жженку и являлась первою во всех предприятиях по части удовольствий…»

Неизвестный художник. Портрет Е.Н.Вульф

А.Пушкин награждал Евпраксию Вульф такими знаками внимания, что окружающие стали поговаривать об их скорой женитьбе. Впрочем, для А.Пушкина Зизи, как ее звали в домашнем кругу, была всего лишь очередной дежурной влюбленностью. Во время своих визитов в Тригорское он отдал должное практически всем его прелестным обитательницам. О девятнадцатилетней падчерице П.А.Осиповой Александре (Алине) Ивановне А.Пушкин восторженно отзывался в письме к князю П.А.Вяземскому: “Ессе femina!» (“Вот женщина!”). Не менее пылкие чувства вызывала у поэта одна из  племянниц П.А.Осиповой,  Анна Ивановна Вульф (18??-1835; позднее в замужестве Трувеллер).   Он называл ее Нетти (Netty). Из письма приятелю по амурным похождениям Алексею Вульфу: «Netty, нежная, истерическая, потолстевшая Netty… Вот уже третий день как я в нее влюблен».

Летом 1825 в Тригорское приехала Анна Петровна Керн (урожденная Полторацкая; 1800-1879), с которой А.Пушкин впервые познакомился зимой 1819 в Петербурге в доме Олениных. В 16 лет ее выдали замуж за 52 летнего генерала Ермолая Федоровича Керна, военного коменданта Риги. К моменту возобновления знакомства с А.Пушкиным А.П.Керн успела пережить несколько неудачных романов, чем серьезно испортила свою репутацию в высшем обществе.   Появление А.П.Керн пробудило в сердце поэта глубокую страсть и прилив творческого вдохновения. Бурное, но кратковременное увлечение продолжалось всего лишь с июня по июль 1825. Накануне возвращения в Ригу, 19 июля 1825  А.Пушкин вручил А.П.Керн посвященное ей стихотворение «Я помню чудное мгновенье…».

А. Арефьев-Богаев. Портрет А.П.Керн (предположительно). 1840

Вынужденная разлука еще больше воспламенила А.Пушкина. Он писал А.П.Керн отчаянные письма: «Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь — камень, о которой она споткнулась, лежит у меня на столе… Мысль, что я для нее ничего не значу, что, пробудив и заняв ее воображение, я только тешил ее любопытство, что воспоминание обо мне ни на минуту не сделает ее ни более задумчивой среди ее побед, ни более грустной в дни печали, что ее прекрасные глаза остановятся на каком-нибудь рижском франте с тем же пронизывающим сердце и сладострастным выражением, — нет, эта мысль для меня невыносима…»  Предчувствие не обмануло поэта. Вскоре у А.П.Керн завязался роман с ее двоюродным братом Алексеем Вульфом.

Как это часто случалось и прежде, А.Пушкин быстро излечился от своей скоропалительной страсти. В одном из  писем он иронически назвал Керн “наша вавилонская блудница Анна Петровна”. Спустя два года в Петербурге у А.Пушкина случилась физическая близость с А.П.Керн, однако это событие не произвело на него особого впечатления.  Во второй половине февраля 1828 А.Пушкин как бы между прочим сообщил в письме С.А.Соболевскому: “Безалаберный! Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь мне о M-me Kern, которую с помощию божией я на днях <уеб>”.

Судя по переписке, А.Пушкин не меньше, а, возможно, даже больше переживал драматическое увлечение простой крестьянской девушкой Ольгой Калашниковой. Следуя старинной патриархальной традиции, молодой барин позволил себе “пошалить” с крепостной девкой,  дочерью местного сельского старосты Михаила. Когда выяснилось, что О.Калашникова забеременела, А.Пушкин пришел в полное смятение. За помощью он обратился к своему другу П.А.Вяземскому: “ Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве, дай ей денег, сколько ей понадобится… Потом отправь в Болдино (в мою вотчину)… при сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютки, если то будет мальчик. Отсылать его в воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню — хоть в Остафъево…». И далее: «…Милый мой, мне совестно, ей-богу… но тут уж не до совести”.

В 1826 О.Калашникова разрешилась от бремени мальчиком, которого назвали Павлом. К сожалению, младенец прожил совсем недолго. Личные переживания поэта косвенно отразились в народной драме “Русалка”. Имя Ольга (предположительно – Калашникова) упоминается также в Донжуанском списке А.Пушкина.

Клик картинку, please